Практические инструменты работы с пострадавшими - опыт США
Рабочий визит в Самару, Россия
Ридди Мукхопадхьяй, директор по юридическим вопросам, Sexual Violence Legal Services, YWCA
Опыт посещения наших коллег из России, которые работают с проблемой гендерного насилия в местном сообществе, был подобен вихрю, урагану. И хотя мы с Миленой Чаушевой были приглашены в проект как эксперты, чтобы познакомить аудиторию с такими аспектами работы по проблеме насилия, как практические инструменты, травма с точки зрения нейронауки и вторичное травмирование помогающих специалистов, мы узнали и много о том, как ведется работа в Самаре.
Разносторонние социальные услуги предоставляют в Центре помощи семье «Матронушка» будущим мамам. Поддержку, обучение, консультирование и безопасную среду обеспечивает для выпускников детских домов общественная организация «Домик детства». Разнообразные программы поддержки, в том числе, пожилых людей, страдающих от дефицита заботы и ненадлежащего отношения, реализует Благотворительный фонд «Самарская губерния». В каждом направлении ведется тщательно продуманная работа, создаются новые модели поддержки и помощи, которые меняют саму культуру терпимого отношения к насилию, от которой страдают многие из числа самых уязвимых как в России, так и в США. Для меня стал очень интересным открытием и тот факт, что некоторые подходы и методы работы – универсальны, например, группы поддержки для страдающих от алкоголизма и наркомании: 12ишаговые программы реализуются и в США. Но некоторые совпадения и огорчали: например, препятствия и сложности юридической системы, с которыми сталкиваются пострадавшие от насилия в обеих странах.
Вместе с гулом после такого мозгового шторма в моей голове осталось множество новых идей и оптимистических ожиданий. Я надеюсь, что они позволят мне более эффективно оказывать помощь моим русским клиентам, ныне живущим в США. Одной из самых полезных для меня стала идея «безграничности» в русском менталитете, которую я почерпнула. Россия воспринимается русскими как «безграничная», «беспредельная», а в связи с этим и русский человек, «русская душа» как будто не имеет границ и пределов. Этот феномен очень помог мне понять, как именно пострадавшие от насилия русские люди переживают травму и реагируют на помощь и поддержку, которые им предлагают. Оглядываясь на случаи в моем профессиональном опыте, которые касались русских людей, я хотела бы знать об этом раньше. Конечно, это лишь очень лаконичная рефлексия, которая описывает лишь поверхностный уровень того опыта, который я получила за прошедшие несколько дней. Но приведенный пример подтверждает, насколько глубоко этот проект затронет мою работу в будущем.
Я уезжаю обнадеженная теми связями, которые мне удалось наладить, и теми дискуссиями, в которых мне удалось принять участие. Каждая такая дискуссия заканчивалась новыми идеями о том, как оказывать помощь вместе, какие возможности сотрудничества существуют в будущем. Я всегда верила в то, что нужен всего один увлеченный человек, чтобы создать истинные и глубинные изменения. А сейчас я встретила целую команду приверженных людей, которые стремятся изменить целую культуру толерантности насилия – вместе и всерьез. И у меня нет сомнений в том, что они совершат эти перемены.
Наконец, я говорила это, когда мы встретились впервые, и повторю снова: эта совместная работа, этот тщательно продуманный проект никогда бы не случились без Анастасии Бабичевой и ее неутомимых (и почти супергеройских) усилий. Хотя сама она говорит о себе как о «зануде», я бы сказала о ней как о вдохновителе. Спасибо, Анастасия!
Этот текст был создан автором во время участия в российско-американской программе «Обмен социальным опытом и знаниями», которая осуществляется Фондом Евразия. Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Фонда Евразия.
Ридди Мукхопадхьяй о нейронаучном взгляде на травму
